Стихотека

Генрих Гейне Я жалил стихом и ночью и днем

Я жалил стихом и ночью и днем
Мужчин и девиц степенных —
Дурачеств много творил я притом,
С умом же пропал совершенно.

Зачав, служанка родила, —
К чему хулить природу?
Чья жизнь без глупостей прошла,
Тот мудрым не был сроду.

В мозгу моем пляшут, бегут и шумят
Леса, холмы и долины.
Сквозь дикий сумбур я вдруг узнаю
Обрывок знакомой картины.

В воображенье встает городок,
Как видно, наш Годесберг древний.
Я вновь на скамье под липой густой
Сижу перед старой харчевней.

Так сухо во рту, будто солнце я
Я жаждой смертельной измаян!
Вина мне! Из лучшей бочки вина!
Скорей наливай, хозяин!

Течет, течет в мою душу вино,
Кипит, растекаясь по жилам,
И тушит попутно в гортани моей
Пожар, зажженный светилом.

Еще мне кружку! Я первую пил
Без должного восхищенья,
В какой-то рассеянности тупой.
Вино, я прошу прощенья!

Смотрел я на Драхенфельс, в блеске зари
Высокой романтики полный,
На отраженье руин крепостных,
Глядящихся в рейнские волны.

Я слушал, как пел виноградарь в саду,
И зяблик — в кустах молочая.
Я пил без чувства и о вине
Не думал, вино поглощая.

Теперь же я, сунув нос в стакан,
Вино озираю сначала
И после уж пью. А могу и теперь,
Не глядя, хлебнуть как попало.

Но что за черт! Пока я пью,
Мне кажется, стал я двоиться.
Мне кажется, точно такой же, как я,
Пьянчуга напротив садится.

Он бледен и худ, ни кровинки в лице,
Он выглядит слабым и хворым
И так раздражающе смотрит в глаза,
С насмешкой и горьким укором.

Чудак утверждает, что он — это я,
Что мы с ним одно и то же —
Один несчастный, больной человек
В бреду, на горячечном ложе,

Что здесь не харчевня, не Годесберг,
А дальний Париж и больница…
Ты лжешь мне, бледная немочь, ты лжешь!
Не смей надо мною глумиться!

Смотри, я здоров и как роза румян,
Я так силен — просто чудо!
И если рассердишь меня, берегись!
Тебе придется худо!

«Дурак!» — вздохнул он, плечами пожав,
И это меня взорвало.
Откуда ты взялся, проклятый двойник?
Я начал дубасить нахала.

Но странно, свое второе «я»
Наотмашь я бью кулаками,
А шишки наставляю себе,
Я весь покрыт синяками.

От этой драки внутри у меня
Все пересохло снова.
Хочу вина попросить — не могу,
В губах застревает слово.

Я грохаюсь об пол и, словно сквозь coi
Вдруг слышу: «Примочки к затылку
И снова микстуру — по ложке в час,
Пока не кончит бутылку».

Когда пиявка насосалась,
Посыпь ее солью, и в тот же миг
Сама отвалится она.
А как мне тебя отвадить, старик?

Мой старый друг, кровопийца мой давний
Где взять подходящую соль для тебя?
До капли весь мой мозг спинной
Ты высосал, крепко меня любя.

С тех пор я стал и тощ и бледен,
Одни лишь кости да кожа, а ты,
Смотри-ка, статен и румян,
И жирный животик, и щечки толсты.

О боже, пошли ты мне просто бандита!
Пырнет — и кончит мученье мое.
А эта пиявка так нудно сосет,
Ну как избавиться от нее?

Читать другие стихи этого автора
Напутствие
Большая дорога — земной наш шар. И странники...
Морфина
Похожи друг на друга два прекрасных, Два юных...
Валькирии
На земле — война… А в тучах Три...
Еврейские мелодии
О, пусть не без утех земных Жизнь твоя...
Большие обещания
Мы немецкую свободу Не оставим босоножкой. Мы дадим ей...
Довольно! Пора уж забыть этот вздор
Довольно! Пора уж забыть этот вздор, Пора бы...