Валерий Брюсов Снега терцины

Луны холодные рога
Струят мерцанье голубое
На неподвижные снега;
Деревья-призраки — в покое;
Не вздрогнет подо льдом вода.
Зачем, зачем нас в мире двое!
«Увы, Мария, навсегда
Погасли зори золотые,
Любовь скатилась, как звезда.
Скажи, зачем, как в дни былые,
Мы вместе? Мы в долине сна?
Скажи, мы — призраки, Мария?»
С высот мерцанье льет луна,
По снегу вдаль уходят тени,
Ответ вопросам — тишина.
«Скажи, ты помнишь — наслаждений
Крутящий, неистомный пыл,
Часы любви в безумной смене?
Твой замер взор, твой взор застыл,
Дышалось астрами и садом,
В окно осенний воздух плыл…
Ты помнишь?» Голубым каскадом
Луна струит холодный блеск,
И мы скользим в молчаньи рядом.
«А это утро! Тихий плеск
Реки па отмели песчаной,
Кузнечиков беспечный треск,
С полей восторг благоуханный!
Под яркой, летней синевой,
До чресл разоблаченной, странной,
Я прошептал тебе: „Я — твой!“
Ты помнишь?» Синевой одета
Луна над далью снеговой.
Мой голос умер без ответа.
Идем мы, двое, в тишине,
Под чарой голубого света.
«А день весенний! Как во сие
Сиял нам праздник первой встречи.
Сказалось все — тебе и мне.
Без ласк, без клятв, без слов, без речи,
И, как венчальные огни,
Затеплились на елях свечи!
Святыня — те былые дни!
Я изнемог. Что было, снова,
Чтоб мог воскреснуть я, верни!»
Зову в безумии. Ни слова.
Гляжу: лишь тень моя, одна,
На ткани снежного покрова.
Как гроб, мертва и холодна
Лазурная равнина снега,
Свое мерцанье льет луна,
На вышине сверкает Вега.